Смысл экономической доктрины П. Буагильбера

что политэкономия - наука, изучающая товарное производство и меновые отношения. В отчете о конференции Скворцов-Степанов выговорил оппонентам строго: "Невыразимая методологическая нелепость подобных разграничений не бьет в глаза ни авторам, ни читателям: установившаяся у нас "предвзятость" делает и авторов, и читателей слепыми к подобной чепухе". Расшумелся Скворцов-Степанов зря, потому что из всего контекста "Капитала" прямо следует, что политэкономия исследует именно и только товарное производство и движение меновых стоимостей. Всякое "натуральное" хозяйство (экономия, а не хрематистика), выводится за рамки политэкономии, и Маркс берет сведения из натурального хозяйства только для иллюстрации, для контраста. В словарях западных языков слово "хрематистика" даже отмечено как устаревший синоним слова "политэкономия". Наш современник, экономист и историк экономики И.Кристол также вводит вполне определенное разграничение: "Экономическая теория занимается поведением людей на рынке. Не существует некапиталистической экономической теории... Для того, чтобы существовала экономическая теория, необходим рынок, точно так же, как для научной теории в физике должен существовать мир, в котором порядок создается силами действия и противодействия, а не мир, в котором физические явления разумно управляются Богом". Давлению сторонников политэкономии социализма помогало понятное желание иметь свою теорию хозяйственного строительства. В книге Н.Бухарина "Экономика переходного периода" (1920) на полях против слов "Итак, политическая экономия изучает товарное хозяйство", Ленин написал: "не только!". Это "задание" пытались обойти с помощью уловок. А.В.Чаянов считал, что следует разрабатывать частную, особую политэкономию для каждой страны. С начала 30-х годов экономисты начали "сдаваться" - разработкой политэкономии социализма занялись Н.Вознесенский, К.Островитянов, Л.Гатовский и др. Однако вплоть до 1941 г., как пишет А.Пашков, "советские экономисты упорно твердили: наш товар - не товар, наши деньги - не деньги" (а после 1941 г., видимо, не до того было). В январе 1941 г. при участии Сталина в ЦК ВКП(б) состоялось обсуждение макета учебника по политэкономии. А.Пашков отмечает "проходившее красной нитью через весь макет отрицание закона стоимости при социализме, толкование товарно-денежных отношений только как внешней формы, лишенной материального содержания, как простого орудия учета труда и калькуляции затрат предприятия". Д.Валовой видит в этой "вульгаризации политэкономии социализма" руку Сталина, который на том совещании предупреждал: "Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадете. Надо самим работать головой, а не заниматься нанизыванием цитат". Саморазоблачение вульгаризатора! Д.Валовой крайне негативно оценивает роль Сталина в той многолетней подспудной дискуссии. Мы же, не давая сейчас оценок, обратим внимание на тот факт, что, не имея возможности от "научного марксизма" в экономике, Сталин, видимо, интуитивно чувствовал неадекватность трудовой теории стоимости тому, что реально происходило в хозяйстве СССР. Он сопротивлялся жесткому наложению этой теории неявно и нерешительно, не имея для самого себя окончательного ответа. В феврале 1952 г., после обсуждения нового макета учебника (ноябрь 1951 г.), Сталин встретился с группой экономистов и давал пояснения по своим замечаниям. Он сказал, в частности: "Товары - это то, что свободно продается и покупается, как, например, хлеб, мясо и т.д. Наши средства производства нельзя, по существу, рассматривать как товары... К области товарооборота относятся у нас предметы потребления, а не средства производства". Очевидно, что такие товары и такой товарооборот существуют и при натуральном хозяйстве, начиная с зачатков земледелия. "Рыночная экономика" как особый тип общественного производства возникает именно с превращением в товар средств производства и, главное, рабочей силы. В "Экономических проблемах социализма" Сталин сказал несколько туманно, но все же достаточно определенно: "Не может быть сомнения, что при наших нынешних социалистических условиях производства закон стоимости не может быть "регулятором пропорций" в деле распределения труда между различными отраслями производства". В неявном виде и И.В.Сталин, дав в "Экономических проблемах социализма" определение Аристотеля для двух разных типов хозяйства - экономики и хрематистики - предупредил о непригодности трудовой теории стоимости для объяснения советского хозяйственного космоса в целом. После смерти Сталина тех, кто пытался, по выражению Чаянова, разрабатывать "частную" политэкономию советского хозяйства как нетоварного (не-хрематистики) загнали в угол, хотя дискуссия периодически вспыхивала, пока давление "рыночников" не соединилось с интересами партийно-государственной номенклатуры и не привело к реализации всей "программы Горбачева-Ельцина". Несмотря на эти дискуссии, советская экономическая наука начиная с конца 50-х годов стала пользоваться языком и интеллектуальным аппаратом хрематистики, что в конце концов привело к ее фатальной гибридизации с неолиберализмом в его разрушительной версии.

Заключение.

Я полагаю, что всё вышеизложенное показывает насколько важным было то, что Буагильбер и Петти обратили внимание на сферу производства. Теперь не найдётся, пожалуй, таких людей которые будут утверждать что богатство создаётся не посредством производства, работа всех экономистов на которых я ссылался в ходе написания работы это доказывает, причём очень убедительно. Однако могут найтись те, кто подобно Г. Норту станут утверждать что капиталист "грабит" рабочего, это не так. Я думаю что вопросы по поводу теории трудовой стоимости возникающие в ходе ознакомления с данной работой в последствии отпадали, если же это не так я постараюсь на них ответить. Опять же, может показаться что в работе существуют некоторые несоответствия, такие как в некоторых главах сказано что теория трудовой стоимости принадлежит Петти и Буагильберу, а в последствии что она принадлежит Адаму Смиту. Это объясняется тем, что хотя Буагильбер и Петти сделали очень важный шаг в развитии всей политической экономии, однако они не завершили свою работу, если можно так выразиться, потому что с ходом времени меняются исторические условия, и посему в их теорию многие добавляли свои тезисы и всячески её дорабатывали, для того, чтобы она соответствовала историческим, политическим (как это было в СССР), а так же экономическим. По этому она претерпела множество изменений, хотя они были необходимы, и до наших дней дошла несколько видоизменённой это несколько не умаляет её достоинств, она всё так же актуальна и будет оставаться актуальной до тех пор, пока человечество будет организованно трудиться, то есть всегда.