Итак, октябрьский саммит в ЕС, судя по всему, завершился провалом. По крайней мере, заявленного ранее результата добиться не удалось: Лондон и Брюссель вновь не смогли договориться и даже отменили ноябрьский саммит, где должно было состояться подписание исторической сделки. Стороны не видят смысла собираться в одном конференц-зале и констатировать отсутствие прогресса в переговорах, поэтому теперь саммит по Брекзиту состоится «по требованию» – то есть тогда, когда и британская, и европейская сторона подтвердят достижение окончательного компромисса.

Впрочем, исходя из риторики Терезы Мэй и руководства ЕС, позиции сторон по-прежнему находятся на разных полюсах – прежде всего в вопросе ирландской границы. На саммите даже прозвучала идея перенести дату окончательного выхода Британии из состава Евросоюза. Так, по неподтверждённым данным, Брюссель предложил Лондону ещё на год пролонгировать переходный период, который на данный момент должен завершиться в декабре 2020 года. Другими словами, де-юре Великобритания покинет Евросоюз уже через несколько месяцев (в марте 2019), а де-факто будет пребывать в рамках единого европейского рынка и таможенного союза ЕС ещё на протяжении трёх лет. За этот период, по мнению авторов идеи, стороны всё-таки смогут решить и вопрос ирландской границы, и другие ключевые проблемы.

Есть и другой подтекст данного сценария: возможная смена политического ландшафта в Британии. В кулуарах саммита многие европейские политики говорили о том, что переговорный процесс тормозит прежде всего отсутствие политического единства в самой Великобритании. Тереза Мэй с большим трудом пролоббировала в парламенте свой план «Чекерс», который вызвал волну критики как в Брюсселе, так и в рядах Консервативной партии, не говоря уже о лейбористах. И если «ястребов» среди британцев не устраивали компромиссные шаги в сторону Брюсселя, то европейцы, в свою очередь, не увидели там даже намёка на компромисс.

Таким образом, цепочка замкнулась, а Тереза Мэй оказалась в центре четырёхугольника: Брюссель-консерваторы-лейбористы. Свои претензии высказывает и Демократическая юнионистская партия (особенно что касается ирландской границы) – и премьер вынуждена с ними считаться, так как представители DUP являются коалиционными союзниками консерваторов и их голоса нужны при рассмотрении таких ключевых вопросов, к примеру, как бюджет страны.

Распутать данный клубок помогли бы внеочередные парламентские выборы в Британии. В случае победы, более лояльный к премьеру парламент позволил бы Мэй расширить диапазон возможных компромиссов. И такой вариант действительно не так давно обсуждался – но глава правительства не решилась на этот шаг, так как существовал риск вновь «наступить на грабли» 2017 года, когда в результате внеочередных выборов консерваторы утратили в парламенте большинство.

Более того, проведённые соцопросы показали растущую популярность лейбористов – которые хоть и не отказываются от Брекзита, но выступают за широкое сотрудничество с Альянсом после «бракоразводного процесса». За последние два года всевозможные эксперты – начиная от журналистов и заканчивая первыми лицами страны – в самых ярких красках описали негативные последствия хаотичного Брекзита без сделки, и неудивительно, что многие британцы пересмотрели своё отношение к полной независимости «вопреки всему». Другими словами, выборы – не вариант для Мэй (вернее – самый крайний вариант), поэтому она вынуждена лавировать между оппозицией, внутрипартийной оппозицией и Брюсселем.

Учитывая создавшиеся условия, становится очевидным, что сделка вряд ли будет подписана до конца этого года – если только одна из сторон не пойдёт на серьёзные уступки (что маловероятно). На мой взгляд, Тереза Мэй всё же согласится продлить срок переходного периода, чтобы не допустить экономического коллапса в стране. Сегодня она даже озвучила данную вероятность, правда, весьма осторожно. По её словам, переходный период может быть продлён «всего на несколько месяцев», но базовый сценарий остаётся прежним – декабрь 2020 года. Такие фразы в устах опытного политика означают одно: правительство Мэй соглашается на предложенный вариант, а годичный срок продления будет согласовываться поэтапно, чтобы не вызвать сильный отпор со стороны британских парламентариев. Иными словами, в ходе дальнейших переговоров стороны придут к тому, что «несколько месяцев» не спасут ситуацию, и, следовательно, данный период необходимо увеличить до года.

По большому счёту, это единственное «достижение» октябрьского саммита ЕС, причём достаточно сомнительного характера в контексте валютного рынка. По сути, режим неопределённости продлевают ещё на год, сохраняя при этом вероятность «жёсткого» Брекзита. Впрочем, данный сценарий несомненно лучше хаотичного варианта, последствия которого оценить до конца сложно. Именно поэтому фунт сегодня с определённым воодушевлением воспринял слова Терезы Мэй, вернувшись в паре с долларом в рамки 31-й фигуры. Возможный экономический апокалипсис де-факто отложили ещё на год, и данная «успокоительная пилюля» возымела своё действие на рынок.